Оригинал картинки взять с сайта meduza.io
Процесс архитектуры — Эмоция
Процесс архитектуры — Эмоция
Можно ли утверждать, что свободен от чисто формальных решений великолепный памятник античного зодчества — афинский Парфенон? Какими разумными доводами оправдывается вся моделировка его мраморных колонн, капителей, карнизов? Разве без этого храм был бы менее прочным или не мог бы служить своей функции? Ну, а если обратиться к готике? Это ведь надо было придумать — высоченные стрельчатые своды, многоцветные витражи, всю эту великолепную каменную филигрань. И все это в угоду художественному образу. Потому, должно быть, и строили соборы по три-четыре столетия. Ну, а если обратиться к ренессансу или еще пуще того — к барокко? Вспомнить хотя бы собор святого Петра в Риме — криволинейные колоннады, огромный купол, — все ведь только ради формы создавалось. Разве храм не мог быть поскромнее, попроще? А наш русский классицизм? Кругом симметрия, а колоннам и числа нет. О модерне начала XX века и вовсе говорить нечего — полный произвол архитектора. Такой лепнины никогда прежде в зодчестве не встречалось, чего только не творили зодчие!
Оригинал картинки взять с сайта tehne.com
А быть может, все это вовсе не шутки? Может быть, такое отношение к форме предписано архитектуре от роду? Вопрос всегда только состоял в одном — что и зачем строим. И всегда знали, до какой черты можно дойти и какой ценой. Знали, где предел. И точно определяли, каков этот предел богу, каков фараону, каков императору, каков купцу. Остальное по произволу архитектора. От его эмоции.
Должно быть, это действительно так; настоящая архитектура без эмоционального начала существовать не может. Но прежде всего необходимо уточнить терминологию, определить содержание понятия «архитектура».
Каждый из нас когда-либо слышал сравнение архитектуры с застывшей музыкой или с каменной летописью. Принято говорить, будто архитектура — искусство. Сами же зодчие так и не разрешили до сих пор сакраментальный вопрос — можно ли отнести к архитектуре любую постройку или только ту, в которой проявилось художественное начало. Если внимательно классифицировать суждения по этой проблеме, то нетрудно обнаружить — произведениями искусства ограничивают круг архитектуры те зодчие, которые сами способны создать сооружение, достойное этого круга. Что же касается остальных, а их, разумеется, больше, то они стремятся расширить смысл понятия, настойчиво защищая право принадлежности к зодчеству всего, в чем обнаруживается подобие стен и крыши. Ныне многие архитекторы идут еще дальше. В последнее время архитектурой все более настойчиво называют решительно весь предметный мир, окружающий человека. Получает распространение тезис о «тотальной» архитектуре. Но и это еще не все. Профессиональная амбиция претендует на большее. И хотя считается уже доказанной наивность суждений тех зодчих, которые мечтали средствами архитектуры создать идеальный мир, кое-кто и сегодня полагает своим профессиональным долгом решать глобальные проблемы, выходящие за пределы компетенции архитектора.